13 августа 1912 года французский врач по фамилии Один объявил о выделении вируса рака. Более чем 100 лет спустя директор Национального исследовательского центра эпидемиологии и микробиологии имени Н. Ф. Гамалеи, академик РАН Александр Гинцбург сообщил, что в ближайшие месяцы первые пациенты получат вакцину от рака. Индивидуальную для каждого больного. Несмотря на высокую стоимость производства препарата, для россиян лечение будет бесплатным.
Еще недавно мы твердо знали, что есть три метода лечения большинства онкологических заболеваний: хирургическая операция, облучение и химиотерапия. Но теперь мы с надеждой смотрим на Центр эпидемиологии и микробиологии им. Н. Ф. Гамалеи, который создан, скажем прямо, для борьбы с совсем другой заразой. Тем не менее именно здесь запускается производство противораковой вакцины. Как так получилось? У кого еще это можно выяснить, если не у директора центра Александра Гинцбурга.
— Александр Леонидович, скажите, это пандемия подстегнула развитие вашей науки? Вакцина от рака стала побочным эффектом ковида?
— В общем-то да, но лишь отчасти. У нас на стенах висят портреты академиков Льва Зильбера и Гарри Абелева, которые первыми в мире открыли опухолеспецифические антигены. Их работы создали новое направление в науке — иммуноонкологию. Без исследований этих великих ученых нынешний прорыв был бы, наверное, невозможен. Мы — преемники Зильбера и Абелева и гордимся, что они работали в нашем институте. А пандемия коронавирусной инфекции действительно подстегнула развитие биотехнологий. Именно тогда были созданы и проверенны на практике РНК-вакцины. Они позволяют наиболее эффективно доставлять генетическую информацию в чужеродную среду и «натравливать» иммунную систему человека на раковые клетки.
— Трудно ли было получить государственную поддержку исследований в совершенно новой, по сути, области науки?
— Все прекрасно понимают актуальность борьбы с онкологическими заболеваниями. Первоначально подумать над этим проектом нам предложил министр здравоохранения Михаил Мурашко. Потом появилось решение президента России Владимира Путина об ускоренном развитии этой технологии. На следующем этапе правительство выделило деньги, был создан консорциум. Так все и закрутилось!
Точно бить по врагу
— Под вакциной обычно понимают препарат, который вводят здоровым людям, чтобы они не заболели. Для профилактики. А ваша вакцина действует не как прививка, а как лекарство. Легко запутаться.
— Сейчас объясню. Наша противораковая вакцина действительно не предотвращает развитие онкологического заболевания. Но механизм действия у нее такой же, что и у знакомых всем прививок: она активирует иммунную систему. Только нацеливает ее не на вирусы и бактерии, а на белки злокачественной опухоли. Вообще это изначальная задача иммунной системы — выявлять и уничтожать любых врагов, как проникших в организм извне, так и образовавшихся внутри.
— Получается, вакцина служит наводчицей на опухоль?
— Раковые клетки появляются даже у здорового человека. Но иммунная система может их не увидеть, потому что они прячутся и даже выделяют специальные вещества для маскировки. А вакцина обучает иммунную систему распознавать врага. Для создания индивидуального препарата у больного берут две биопсии — из опухоли и из здоровой ткани. Их сравнивают, чтобы выявить те мутации, которые потенциально способны вызвать сильный иммунный ответ. Для анализа учеными Института системного программирования им. В. П. Иванникова разработана уникальная программа обработки данных. Из этих чужеродных для организма больного белков собирается вакцина и упаковывается в липидную оболочку. Для иммунной системы это портрет врага — обнаружив клетки опухоли, она его опознает и уничтожит. Причем бить будет точно по раку, а не по всем тканям и органам, как это происходит во время химиотерапии.
— Так это препарат для лечения даже не конкретного больного, а конкретной опухоли. То есть персонифицированное лекарство, можно сказать, первая ласточка персонифицированной медицины будущего. Как будет регулироваться оборот инновационной вакцины?
— Да, до сих пор таких препаратов не было. Поэтому законодательство обязательно будет меняться, как и вся регуляторика. Сейчас там много несоответствий и противоречий. Доходит до смешного. К примеру, формально наш Центр им. Н. Ф. Гамалеи даже не входит в список научно-исследовательских институтов, которые имеют право создавать и использовать такие препараты. Это при том, что мы эту работу возглавляем! Но главное, что это не мешает ни нашим исследованиям, ни финансированию. Участники программы — ученые, врачи, администраторы — работают дружно, все нацелены на результат. В создании вакцины участвуют несколько ведущих российских научно-исследовательских институтов, в том числе Центры онкологии им. Н. Н. Блохина и им. П. А. Герцена.
Расходы снизятся
— Понятно, что вакцина не будет продаваться в аптеках, так как она индивидуальна и предназначена для лечения конкретного больного. Но какова ее себестоимость? Говорят о нескольких сотнях тысяч рублей.
— На сегодня это чрезвычайно дорогой препарат, не хочу пугать вас цифрами. Но президент России Владимир Путин поставил перед нами задачу не продемонстрировать наши технологические возможности, а создать препарат для массового использования. А это значит, что со временем его стоимость надо резко снижать. На базе нашего Центра им. Н. Ф. Гамалеи начинается строительство биотехнологического цеха, оснащенного самым современным оборудованием. Это позволит все компоненты противораковой вакцины — нуклеотиды, ферменты, липиды — синтезировать на месте, а не закупать, как сейчас. Через полтора года планируется ввод цеха в эксплуатацию. Это позволит снизить расходы примерно в четыре раза. Надеемся и на другие статьи экономии.
— Вы заявили, что первыми получат препарат больные с меланомой. Почему выбран именно этот вид рака кожи?
— Наш выбор продиктован двумя обстоятельствами. Во-первых, у меланомы больше всего мутаций, и она способна вызвать самый сильный иммунный ответ. Для такой опухоли проще создать эффективную вакцину. А во-вторых, у нас есть работающая модель для лечения меланомы у мышей, на которой удобно все проверить и обкатать.
— Какие опухоли могут оказаться следующими в очереди на создание вакцины?
— С высокой степенью вероятности это будет одна из форм рака легкого, от которого погибает огромное число людей, в основном курильщиков. Там тоже можно ожидать хороший иммунный ответ. А вот создать эффективную вакцину, скажем, от рака простаты или поджелудочной железы будет, наверное, труднее. Но ведь и технологии будут совершенствоваться. Для обработки данных биопсий потребуется еще более мощное и совершенное программное обеспечение.
Места хватит всем
— В 2020 году гиганты фармацевтической промышленности стремились создать собственные вакцины как можно раньше, чтобы застолбить место на рынке. Сегодня в мире проходят клинические испытания десятки противораковых РНК-вакцин. Это вам не напоминает гонку вакцин во время пандемии?
— Сейчас несколько другая ситуация, и борьба за рынок другая. В 2020 году было понятно: как только появятся вакцины, мы быстренько привьем все человечество, и глобально проблема будет решена. С онкологическими заболеваниями такое не прокатит. Никакой препарат не сможет решить всех проблем. Продолжительность жизни неуклонно увеличивается, а чем дольше люди живут, тем чаще они болеют. Как говорится, доживают до своих раков. Тут рынок даже больше, чем был при ковиде, когда предстояло привить всех жителей планеты. И места на нем хватит, наверное, всем производителям, которые смогут предложить свой эффективный препарат. Скорость его создания не будет иметь такого значения, как пять лет назад. И себестоимость противораковой вакцины никого не должна смущать, потому что она обязательно упадет при ее масштабировании.
— По данным СМИ, в Московском научно-исследовательском онкологическом институте имени П. А. Герцена стартовал первый этап клинических испытаний вашей вакцины…
— Сразу уточню, что называть это клиническими испытаниями будет, пожалуй, неправильно. Ведь в чем задача таких испытаний? Узнать, как новый препарат будет действовать на разных больных. Но речь идет о препарате, который изготавливают в одном-единственном экземпляре, индивидуально для одного конкретного пациента. Больше его никто не получит, это же персонифицированная медицина! Другие больные также получат свои собственные вакцины, нацеленные именно на их опухоли. Поэтому проводящиеся сейчас исследования я бы назвал иначе — апробацией новой технологии. Если все пройдет благополучно, эта технология получения препарата будет зарегистрирована. А сама новая вакцина войдет в клиническую практику.
— А не повторит ли вакцина от рака судьбу «Спутника V» — выдающейся вакцины от коронавируса, созданной в вашем центре? Она спасла множество жизней, но многие страны отказались ее покупать из-за несоответствия российских протоколов клинических испытаний тем, что приняты на Западе. Американская биотехнологическая компания Moderna уже несколько лет ведет испытания своей противораковой вакцины, соблюдая западные протоколы.
— Мне как-то попалась публикация о коммерческих достижениях Moderna за время пандемии. Знаете, сколько ее сотрудников стали долларовыми миллиардерами? Сорок! Вот и ответ на вопрос, почему на Западе не признали «Спутник». Были надежды на Всемирную организацию здравоохранения (ВОЗ), на другие учреждения ООН. Но они не оправдались. На тот момент Соединенные Штаты являлись крупнейшим донором ВОЗ. А кто платит за девушку, тот ее и танцует, не так ли?
Рассчитываем на успех
— Ну а теперь самое важное. Чего вы ждете от своей вакцины от рака? На какие результаты рассчитываете?
— Жду, что она будет работать, будет помогать больным. Пациенты начнут получать вакцину в составе комбинированной терапии вместес моноклональными антителами, которые уже с успехом применяются для лечения меланомы. Их называют ингибиторами контрольных зон иммунитета, они как бы снимают тормоза с иммунной системы, тем самым резко усиливая ее реакцию. Надеемся на успех. Это все, что могу сейчас сказать. Более конкретно говорить пока рано.
— Александр Леонидович, давайте пофантазируем. Возможно ли хотя бы теоретически создать вакцину, которая будет защищать организм от рака, а не лечить его? Вдруг удастся обучить иммунитет реагировать на все виды раковых клеток! И еще, вы верите, что именно иммунологи победят рак?
— Для создания профилактической вакцины от рака надо найти такой универсальный белок, который окажется специфичным для любого вида опухоли. Пока такого белка не найдено. А вот в будущее иммуноонкологии я верю. Как и в будущее персонифицированной медицины, начало развития которой мы видим уже сейчас.
ДОСЬЕ
Александр Леонидович Гинцбург родился в 1951 году в Москве. В 1974 году окончил биологический факультет МГУ. После окончания университета работал в биологическом отделе НИИ атомной энергии им. И. В. Курчатова, где занимался молекулярно-генетическими исследованиями. С 1982 года работает в НИИ эпидемиологии и микробиологии им. Н. Ф. Гамалеи (ныне — Национальный исследовательский центр). Возглавлял лабораторию генной инженерии патогенных микроорганизмов. С 1997 года — директор центра. В 2000 году избран членом-корреспондентом, а в 2004 году — академиком Российской академии медицинских наук. С 2013 года — действительный член Российской академии наук. За разработку и внедрение эффективных вакцин против коронавирусной инфекции, созданных в Центре им. Н. Ф. Гамалеи, награжден Государственной премией РФ.
СПРАВКА
Иммунотерапия рака — это искусственная стимуляция иммунной системы, помогающая ей естественным образом бороться с онкологическими заболеваниями. Первым дошедшим до нас свидетельством иммунотерапии рака является Иберийский папирус (1550 г. до н. э.). Там рассказывается, как лечил опухоли египетский фараон Имхотеп (2600 г. до н. э.). Сначала он делал припарку, а затем разрез, в результате чего в ране начиналось инфекционное воспаление, а опухоль уменьшалась в размере. В 1891 г. американский хирург и исследователь Уильям Коли начал эксперимент, во время которого вводил раковым больным гемолитический стрептококк. Всего такое лечение получили более тысячи пациентов. В результате почти 52 процента неоперабельных больных показали значительное уменьшение опухоли, а некоторые даже выздоровели.
0
10.00
